Впечатление Алены Иванюшенко / Театральное движение
"Двери", Минск 2011
Гродненский частный театр «Провинция» дал возможность
паразитам рождённым Францом Кафкой пожить на сцене. Режиссёр Олег Жюгжда смешал
кукол, людей и текст знаменитого прозаика, и в результате получилось
«Превращение». Кого, во что и почему — придется подумать.
Сразу же, без туманов и загадок мы видим чёткую картинку.
Вот семья Грегора, которая общается с ним исключительно его именем в призывном
тоне. Вот сам Грегор, который кормит семью, сидящую у него на шее, под
недвусмысленное фоновое чириканье. Позже и само убийство окажется таким же
чётким и простым. Схема «ай-ай-ай и оружие в руки», совестливых терзаний,
кажется, нет, лишь неожиданное двуличие от мамочки, папочки и сестрёнки.
Кажется, что театр «Провинция» взял лупу и прошёлся по
тексту Кафки, увеличивая поочерёдно то одну, то другую идею. Третьи же остались
на бумаге. Это не плохо, это скорее как круги Эйлера, без которых отношения
спектакль — текст невозможны.
Внешняя понятность, понятность другого рода, не такого как у
Кафки, признаться, обескураживает. Но потом задумываешься, что ни
паразиты-насекомые, ни метаморфозы, ни убийства не главные в спектакле.
Подкупают марионетки (работа Валерия Рачковского) в этом
высоколобом произведении и гродненские актеры-кукольники (Виталий Леонов,
Наталья Доценко, Лариса Микулич и Дмитрий Гайдель), подкупает возможность
пофилософствовать, отталкиваясь от интерпретации, а не от текста. В
«Превращении» театра «Провинция» огромное количество маленьких деталей,
символов, на которые будто указывают десятки стрелок с надписями «обрати
внимание».
Так что же вышло?
Если у Кафки действие рассказа происходило в доме с
определённой степенью сухости и не уютности, то у «Провинции» действие
происходило в доме полном воды и полном не уюта.
Человек-Грегор в белых носках старался кое-как жить и не
замечать болота или лужицы своей будничности. Насекомое-Грегор извалялся в этой
мутной воде, под приятную музыку, как будто с облегчением. Увидел-таки,
почувствовал?
Если у Кафки Грегор коммивояжёр, то в сценической версии он
продавец отравы для насекомых. Ярко не то, что погиб Грегор от «оружия»,
которое он продавал (это, возможно, бородато). Ярко то, что он сам вручил его
своим убийцам.
Отсюда вытекает (слово-то как раз из мокрой тематики
спектакля) следующее: может быть, эта история о том, что все мы (или почти все)
пилим ветки, на которых сидим? Зримо-незримо, осознанно-неосознанно. И тут
философствовать не стоит, просто так есть, во многих-многих случаях. И всё
равно цели наши распрекрасные и манящие (дама с яблоком, к которой в грезах
стремился Грегор) окажутся неважными, когда нас не станет. А желанное яблочко
познания (вдруг оно таким было в спектакле?) захочет раздавить нас этой
правдой, как раздавило Грегора в его
переходном состоянии получеловека-полунасекомого.
При этом в спектакле театра «Провинция» чувствуется какой-то
оптимизм. Не могу понять в чём он… В том ли, что паразиты-семья точно так же
пилят под собой свои ветки, и их желания тоже повернутся к стороннему зрителю
черепами, и едут они с чемоданами и улыбками в такое вот завтра? Причем завтра
для всех одинаковое. Оптимизм не в мести, а может быть в цикличности и
стереотипности. Раз у всех так, чего грустить?
А так у всех? Давайте лучше об исключениях.
Источник: Театральное движение "Двери"
К слову, театр «Провинция» особенное исключение для
нашей страны: первый частный театр кукол. Спектакль же «Превращение» удивителен
тем, что через не уютность создаёт ощущение теплоты. Может быть, тут он близок
к Кафке. Ведь тот через простоту наводил ужас. Парадокс на парадоксе.
0 ком:
Отправить комментарий